Банька по-чёрному

Русская баня, да еще и растопленная по-черному, манит тайнами своих процедур всех неиспробовавших её прелести, невзирая на пол, возраст, национальности. Иван Русский в своём рассказе «Банька по-черному» как раз и повествует о приобщении новичков к банным традициям русского народа.


Банька по-чёрному

Мой знакомый еврей Гошка Рухлин все приставал ко мне:
- Колян, своди в русскую баню. Знаю, что там парятся веником, квас пьют, но никогда не был. Своди, а? Очень хочу!
- Ладно, - говорю, - попробую устроить. У меня на даче у соседа деда Степана баня есть, настоящая, топится по-чёрному.
- Да нет, Колян, не по-чёрному, а по-русски нужно.
- Ничего ты не понял. По-чёрному – и есть настоящая русская баня. Это сейчас печи сложили, а испокон веков мылись в банях, где вместо печки – каменка.
- Ну тебе видней, Колян. Буду ждать. Угощение за мой счет.

И вот в одну из суббот звоню Гошке.
- Все, Гоха, баня топится. Сегодня к пяти вечера будь готов. Выезжаем париться.
- Вот здорово! Коля, ты заедешь за мной, или я сам должен добираться? Тогда скажи куда.
- Зачем две машины гнать? Заеду, жди. Все, пока.

В назначенное время я на своем «Чероки» стоял у Гошкиного дома, позвонил по мобильнику:
- Гоха, я подъехал.
- Бегу.

Гошка с полной сеткой съестного и выпивки едва влез на сиденье.
- Куда поставить?
- На заднее сиденье.
- Не разобьется?
- Так поаккуратнее ставь. Поехали.

Через час езды по трассе, а потом, петляя проселочными дорогами, едва очищенными от снега, мы добрались до деревеньки Федулово. Деревня как деревня. С десяток кособоких домов, утонувших в сугробах по самые крыши.
- Вот моя деревня. Здесь у меня дачка, но пока без бани. А вот и дом соседа, - и они подрулили к большому бревенчатому дому с тусклым светом в небольших окошках.

У порога с лопатой топтался сосед, дед Степан.
- Приехал! А то жду, а вас нет и нет. Думаю, остынет баня, пар будет не тот, - встретил их дед.
- Не-е, обещал буду, значит буду. Ты меня, дед, знаешь. Вот, дед, это мой приятель, Георгий. Можно просто Гоша. В первый раз в жизни будет мыться в русской бане. Думаю, в грязь лицом мы не ударим. А?
- Не должны, Сергеич. Вы проходите, там все готово. Клавдия половики постелила в предбаннике, квас деревенский, как просил, приготовила, в трехлитровой банке стоит... Смотрите, не опрокиньте, крышки-то на ней нет, просто блюдечком прикрыта.
- Понял, дед. На вот от меня гостинец тебе и бабке Клавдии, - открыв багажник я передал ему большую коробку.
- Сергеич, а винца-то положил? – заискивающе спросил дед.
- Есть, есть, дедуля, и винцо, и закуска. Понравится. На, неси, а мы пойдем. Веники-то там? А то я свои захватил.
- Запарены, Сергеич, в кадушке три штуки. Два березовых, как ты и просил, и один вересовый.
- Во, порядок. Ну, Гоха, пошли.

Я толкнул стоящего рядом приятеля.
- А это? – он показал рукой на свою сетку на заднем сиденье.
- С собой.

И вот мы в бане. В предбаннике прохладно, но терпимо. Быстро разделись и голышом нырнули в низкий проем с кособокой дверью внутрь бани. Полыхнуло таким жаром, что лица сразу сделались сухими.
- Ничего себе, Коль, как жарко! Не угорим?
- Не боись, я не первый раз. Все у деда как надо сделано. Так, давай проходи и садись на полок, грейся. А я тут сейчас буду колдовать с паром. Веники посмотрю как замочены. Ну а уж потом париться будем.

Гошка с опаской полез на полок и тут же соскочил обратно, держась за заднее место.
- Ты чего?
- Так доска как сковородка горячая.
- А ты чего хотел? Не в морг попал. Хотел в русскую баню – вот она такая, где вес горячо. Ладно, не дрейфь, и отпусти ты свой тощий зад. Сейчас окачу холодной водой доски и садись. Только имей в виду, потом зад свой не отрывай. Рядом доски еще горячее от воды нагреются. Тогда точно пришпаришься, - и я засмеялся.

Зря, видимо. Сказано же, смеется тот, кто смеется последним. Бес меня попутал. Гошка уселся на полок, а я стал колдовать с веником. Целая наука – правильно запарить веники. Сперва их держат в крутом кипятке в деревянной кадушке, на дно которой опущены раскаленные камни. Это чтобы как можно дольше вода не остывала. Потом через полчаса веники вытаскивают и плеснув на каменку горячей воды прямо из котла, запаривают над паром, слегка ударяя по каменьям. Потом опускают в туже кадушку, поласкают и, наконец, веники вынимают и они сбоку лежат на прступке, слегка мокроватые с раскрывшимися листочками. Готовы!

Гошка весь в каплях от выступившего пота внимательно следит за всем процессом.
- Понял, как все делается?
- Понял, Колян, понял. Жарко мне, невмоготу. Можно слезу? Не вытерпеть больше.
- Слезай. Вон, садись на лавочку. Тут попрохладнее.

Гошка слез и сел на низенькую лавочку на полу баньки.
- А когда париться будем? – спросил он.
- А сейчас и начнем. Вот остынешь немного и начнем. Давай обдам тебя водичкой.

Я зачерпнул ковш воды из следующей кадушки, куда сливают часть кипящей воды из котла при топке бани, чтобы она остывала и была готова для мытья, и окатил Гошку. Тот завизжал от удовольствия.
- Ах, Коль, как хорошо! Только жарко!
- Это еще не жара. Сейчас поддам на каменку, вот будет жара.

И я поддал на каменку несколько ковшей. Пар резкой струей ударил в потолок и вихрем пролетел по всем углам. Гошка от страха упал на пол.
- Не боись, Гоха. Хотел русской бани – получай. Это тебе не джакузи или жестяная мыльница дома. Баня это, Гоха, русская, понял?
- Понял. Но мне жарко.
- Терпи, брат, если хочешь кайф словить. Мы же с тобой не мацу жевать приехали... Давай на полок, - скомандовал я, видя, что Гошка направился к двери.
- Нет, не могу.
- Надо, Гоха, надо...

Я схватил его за голое плечо и потащил на полок.
- Потерпи минут пять, больше подкидывать не буду. Пройдусь по твоей шкуре веничком – и будет тебе русская баня в кайф.

С трудом, но Гоха залез на полок. Я положил его вдоль и потихоньку, чтобы окончательно не испугать, прошелся веником по тощему телу.
- Ой, хорошо! Коль, а, Коль, ты потише!
- Да что ты как ребенок. Лежи, мать твою! Пришел в баню, чего ломаешься? – и я подкинув еще немного на каменку принялся парить Гоху по полной программе.

Тот, видно, решил терпеть. Стыдно стало. Действительно, не ребенок. Мужик он или кто? Но когда я дошел до вересового веника и ударил по его заду, Гоха не выдержал, вскочил с полога и с криком «Не могу!» выскочил из бани в предбанник. Я крикнул:
- Завернись в простыню. Посиди, попей квасу. А я без тебя сам попарюсь.

Наподдавав на каменку я парился минут десять, напевая от удовольствия свою любимую песню про черноморскую чайку, доставшуюся мне в наследство от отца: «Чайка, белокрылая чайка, моя любовь...»

Выскочив из парилка красный как рак, я проскочил предбанник, толкнув ногой дверь, и как есть рухнул в глубокий сугроб.
- Ах, красота! Вот она жизнь! – вопил я от удовольствия.

Гоха, напившись прохладного квасу, сидел, закутанный в простыню, не зная, что ему предпринять.
- Коля, не простудишься?

Но я не слышал этого вопроса, увлеченный снежной ванной. Задубев от снега я снова шуганул в баню, и вместе с собой захватил остывшего в предбаннике Гошку.
- Начинаем греться по-новой. Садись, Гоша, на полок, и давай бери веник. Теперь париться будешь сам.

К концу второго захода я, залезший в самый угол полка, повернулся к Гошке, сидевшему внизу на лавочке:
- Гоха, кинь-ка ковшичек, что-то пару маловато.

Гошка, очумевший от жары и пара согласно кивнул, зачерпнул в кадушке воду в ковш и с силой кинул на меня. Мой дикий крик разнесся по всей деревни:
- Ты что, охуел! Куда кипяток бросаешь мать тебя разэтак?! На каменку надо, а не на меня!

И стремглав выскочив с полка, я рванул снова в снег. Гошка, наконец, понял, что не туда бросил, и выскочил вслед за мной.
- Коля, я же не знал... Думал, там обычная вода. Ну та, что ты меня поливал.
- Пошел ты на хуй! Думал он... Не, тем местом, ты думал!

Потом, остыв в снегу и войдя в предбанник, я осмотрел себя. По всему телу разлился ярко-красный цвет обожженной кожи.
- Хорошо, что яйца не задел! А то бы я тебя, урода, убил, - причитал я. – Это надо же! Попроси дурака богу помолиться, он и лоб расшибет. Эх ты, Гоша, сукин сын!

Смазав ошпаренные места какой-то мазью, найденные в дачной аптечке, я сказал:
- Баста, Гоха. Я тебе показал, что такое русская баня, но с тобой туда ни ногой больше. Понял?

Гоха виновато кивал головой:
- Понял, понял, извини, не хотел.
- Все, тема закрыта, собирай вещи и домой.
- А как же стол, угощение?
- Ничего не надо. Сыт по горло.

На обратной дороге боль в обожженных местах после мази постепенно утихла. Мелодичная музыка умиротворенно жужжала в салоне джипа. Тепло, уютно... Ко мне вернулось доброе настроение.
- Ты, Гоха, как в фильме «Калина красная» у Шукшина, бухнул меня кипятком. Я думал, что только в кино такое бывает... А оно, оказывается, и в жизни... Надо, видно, выбирать, кого приглашать в баню... А, как ты думаешь? И толкнув локтем Гоху, засмеялся.

У Гохи отлегло: «Слава Богу, пронесло!»


Автор — Иван Русский, 2009 г.

Комментарии