Дачная баня



Я разомлела в тепле и задремала вполглаза. Горячая доска перестала жечь спину. Не хотелось даже потягиваться. В ногах на полке стоял чайник; вода в нем исходила паром. Лень было сесть и удовлетворить любопытство - кипит или нет?

В парную без стука вошел Саша с обмотанным простыней торсом, с двумя вениками в одной руке и с кружкой в другой.
- Ойк! - вякнула я и резво перевернулась на живот.
Горячий воздух от быстрого движения обжег колени. Я осторожно поправила войлочную шапку и стала украдкой наблюдать за Сашей из-за плеча, из-под полусомкнутых ресниц. Парень оказался хорошо сложенным, в теле, с курчавыми волосами на груди и животе. Мои губы бессовестно растянулись в улыбке, и я спрятала лицо.
- Ну, как? А, Иринка? - поинтересовался Саша.
- Бить будешь? - лукаво спросила я, приподняв голову.
- А ты как думала?

Саша надел грубо пошитые варежки, налил из кружки квасу в ковш с водой и плеснул в отверстие наверху печи. Прозрачный пар с резким шумом рванулся вверх и в стороны, обдал меня жаркой волной. Маленькую парную заполнил дразнящий запах хлеба. Саша легонько похлопывал меня двумя вениками, помахивал ими, гоняя вокруг меня горячий хлебный дух. Безобидные похлопывания становились крепче и настойчивее, воздух обжигал ноздри, дышать стало тяжело. Я запросила пощады.
- Лежи, - приказал мой мучитель.
- Я... Ох... Ох...
Я стонала, не в силах произнести ни слова. Хозяин снова поддал пару.
- Переворачивайся, - сказал он.
- У!
- Переворачивайся, кому сказал!
Это был приказ. Я послушно перевернулась на спину и прикрыла соски ладонями, не потому, что стеснялась - мне уже было безразлично - а потому что их невыносимо жгло. Я задыхалась, воздуха не хватало. Легкие сокращались почти вхолостую.
- Ох...

В голове панически металась только одна мысль: «Умру... Умру...». Саша негромко смеялся и продолжал беспощадно стегать меня вениками. Происходящее казалось мне ненастоящим, стены парной - мультяшными, нарисованными. Я уже ничего не соображала, когда Саша отложил веники, крепко взял меня за предплечья, поднял с полки и поставил на ноги. Мельком я увидела кипящую в чайнике воду. Парень, все так же поддерживая меня за предплечье, вывел из бани - в чем была, нагишом - и запихал меня в ванну с родниковой водой, которая лилась туда из природного источника. Вода чистая, студеная, с голубинкой, сладковатая на вкус. Холода я не почувствовала.

Из ванны я выбралась самостоятельно, Саша деликатно вернулся в баню. В предбаннике кое-как набросила на себя простыню и в полном бессилии рухнула на скамейку. Вытянулась на ней, насколько позволяла длина. Спасибо, жива осталась... Только сейчас обнаружила, что на мне так и красуется банная шапочка. Стянула ее, подсунула под голову. Тело затопила жаркая волна - последствие ледяной ванны. Казалось, я выдыхала огонь. Из парной доносились хлесткие удары веником - мой банщик взялся теперь за себя. Никакого сравнения с городской баней, с ее толчеёй, холодной раздевалкой и неприятным запахом в душной парилке.

Саша выскочил из парной, в два шага миновал моечную и пронесся мимо - бордовый, исходящий паром, с березовым листом на ягодице. С улицы донесся мощный всплеск и молодецкое уханье.
Вернулся, спрятав достоинство в горсти, по-пингвиньи ссутулившись. Задвинул зад за дверь моечной и позвал:
- Пошли, Ириш!
- Куда?
- Как куда? Мыться.
С распаренного лица капала вода, один глаз мигал, другой вращался. Я вдруг поняла, что стесняюсь наготы, и его, и своей. Удивилась - что это я, ни с того, ни с сего, стеснительной стала?
- Не...
- Ну, как хочешь. Пей квас и иди мойся, я отдохну пока.

Так мы и мылись - по очереди, запоздало стесняясь друг друга. Саша ходил в парилку еще. Баня настолько меня измотала, что я не знала, как выбраться из моечной, как одеться. Побрела в дачный домик, где и упала на кровать.

Ужин я приготовила заранее, перед баней, на летней кухне. Кухонька аккуратная, с нарисованным на всю стену пейзажем, с занавесками. В углу на табурете стояла гитара. Теперь мы с Сашей ужинали и рассказывали друг другу о себе. Познакомились мы два года назад. Точнее, только видели друг друга на судне, где Саша в то время был третьим помощником. Я принесла капитану таможенные декларации. Затем я видела его на корпоративном новогоднем вечере, он как раз списался на берег. Мы даже о чем-то побеседовали. И с тех пор стали здороваться, если видели друг друга в пароходстве или на улице.
Теперь он признался, что боялся подойти... Я удивилась:
- Почему?
- Ну, ты такая... Такая...
- Да ну тебя... в баню. Ты уже второй помощник, и такую ерунду говоришь, - рассмеялась я.

Саша - парень видный. На новогоднем вечере девчонки из соседнего отдела «висели» на нем, как собаки на медведе.
- Чш! Не шуми, - шикнул он. - Потревожишь на ночь домового - он спать не даст, пугать будет.
- Да ну?
- Не веришь? Здесь домовой живет. Как братан приедет с друзьями отдыхать, нашумят, а потом всю ночь слушают, как домовой по даче ходит и всё роняет.
Я смеялась, не верила. А вот брат - это уже интересно.
- У меня тоже брат есть, младше на три года, - сообщила я.
- Мой тоже младше на три года, - обрадовался Саша. - А ты заметила, что у нас родинки на руках совпадают? Вот эти четыре штучки?
Родинки и впрямь совпадали, и это казалось важным.
- Знаешь, а ты мне всегда нравился. Улыбчивый такой, как солнце ясное.
«А еще добрый и по-мужски агрессивный», - мысленно добавила я.

Парень потянулся за гитарой, но я его остановила:
- Саша, я чуть живая после бани. Давай-ка я помою посуду и уже лягу. Завтра споешь мне.
Он засмеялся:
- Понравилась банька-то? Иди, ложись. Посуду сам помою. Успеешь еще...
Последнее замечание я пропустила мимо ушей и поплелась на второй этаж, где стоял старый-престарый диван, навечно разложенный. Дача мне нравилась. Поселок маленький, тихий, с аккуратными ветхими домиками, в основном двухэтажными. Стояла тишина, только за стенами посвистывала неугомонная птичка да с летней кухни доносилось приглушенное бряцанье посуды.
Саша пришел минут через двадцать. Торопливо разделся в темноте, забрался под одеяло. Я забилась в самый угол, отвернулась от него, испуганная и счастливая.
- Ты где? - сорванным голосом спросил Саша. Нашел меня, перехватил рукой поперек живота и потянул к себе.

... Я барахталась в густой паутине и никак не могла из нее выбраться. Я боюсь паутину до полусмерти, как же меня угораздило в нее залезть?! Задыхаясь от ужаса, я судорожно размахивала руками. Сзади подошел Саша и выдернул меня из тенёт. Крик ужаса вырвался из моего горла, я услышала его со стороны и не узнала собственный голос - ничего человеческого в крике не было. Села на кровати, тяжело дыша, вся в испарине, холодной и липкой. Саша проснулся, тоже сел, обнял меня.
- Сон, Саша... приснилось мне...
- Домовой, домовой, ты зачем ее напугал? Это моя жена... Не пугай больше.
Какая жена?
- Это домовой, не бойся, Ира. Он безобидный, пугает только.
Сейчас я готова была поверить во что угодно.
- Он больше пугать не будет?
- Не будет. Один раз, и все. Я же ему сказал...
- Никогда во сне не кричу. Я свои кошмары смотрю молча. В первый раз, честное слово!
- Всё, всё, не бойся. Спи.

Мы улеглись. Саша тут же уснул, а я лежала без сна, удивляясь, почему он назвал меня женой. Ухаживает за мной всего неделю. Несерьезно все это. Мне, конечно, пора было уже остепеняться, что-то решать со своей сумбурной, бестолковой жизнью. Я наслаждалась личной свободой и пользовалась ею, как мне заблагорассудится. Жизнь в гражданском браке мне не понравилась. В глубине души я хотела замуж - «по-настоящему», потому как «неофициальный» брак я ни на грош не ценила. С сожителем рассталась, потосковала и забыла. Исполнять обязанности супруги больше не хотелось. Кухня, посуда, уборка вгоняли меня в тоску. Какая из меня жена? Выйду замуж за Сашу - придется не просто готовить, а готовить вкусно, посуды будет в два раза больше, уборки тоже. Придется стирать его носки и гладить рубашки, приноравливаться к его предпочтениям, недостаткам и многое терпеть. Еще не знаю, что именно. А еще он вчера сказал, что хочет двоих детей. Это ужасно. От мысли, что несколько лет я не буду принадлежать самой себе, каждая клеточка моего тела запротестовала. Нет, не хочется.

Я прислушалась - не бродит ли по даче домовой? Стояла такая тишина, что шумело в ушах. Я приткнулась к горячей Сашиной спине, еще непривычной, и заснула.

Сахалинская июньская ночь выстудила воздух, утро накрыло дачный поселок туманом. Я проснулась рано. Лежала, притихнув под Сашиным боком, слушала птичий щебет и чириканье. Улыбалась. Ни о чем не хотелось думать. Распаренные в бане косточки и мышцы до сих пор томились в неге.
Проснулся Саша. Еще глаза не открыл, полез целоваться - Ира, Иришка... Подмял меня под себя. На лице - радостная улыбка. Самое сладостное соитие любви - утреннее, когда тело проснулось только наполовину, слепая страсть за ночь немного притушена, зато не спит зрячая нежность.

Утомившись, Саша с неохотой выпустил меня и поднялся:
- Печку надо топить.
Я откинула одеяло с намерением встать, вякнула от холода и юркнула обратно.
- Не май месяц, - пошутил хозяин, быстро оделся и с грохотом спустился на первый этаж. Я лежала в тепле, слушала, как он кочегарит печку. Рядом бродили мысли, толковые и не очень, я лениво отгоняла их прочь.

Когда в домике потеплело, я оделась и отправилась умываться. Вышла на порог, постояла. Туман окутал березки и елочки вокруг дачи, прикрыл массивный стол со скамьями и длинные грядки. Серый дым из трубы перемешивался с белесым туманом. Рядом с крыльцом росли ландыши, чуть подальше - громадный ковер незабудок. «Вот выйду за него замуж - буду пахать на этих грядках», - подумала я, испортила себе настроение, поежилась от сырого холода и пошла в баню.

Там было тепло и сухо, и я с удовольствием умылась. Расчесаться не удалось. Волосы от родниковой воды стали мягкими, пушистыми и слушаться не желали. «Чего ради я решила, что он собирается на мне жениться? - думала я. - Мы же не в сказке. Успокоил меня ночью, чтобы я не боялась, только и всего. Да и замуж надо по любви идти. А сердце молчит». Удовлетворившись этой мыслью и расстроившись окончательно, я побрела на летнюю кухню готовить завтрак.

Печка уже топилась и там. Я затеяла гренки. Пришел Саша, собственнически ухватил меня за бока, так, что я пискнула, уселся на рассохшийся табурет.
- Что приснилось-то?
- А, - отмахнулась я. - Паутина. Будто я в ней бултыхаюсь, а ты меня вытащил. Боюсь ее так, что аж ноги отнимаются.
- Нашла чего бояться. Я вот - смеяться будешь - гусей боюсь. В детстве на меня в деревне гусь напал, страх так и остался.
- А что это ты меня женой назвал? - не утерпела я.
- Так ты же здесь надолго!
- Почему?
- Домовой только своих пугает. Мы, когда дачу купили, все поначалу страшные сны смотрели. Орали по очереди. Потом перестали. Сколько гостей у нас ночевало - никому ничего не снилось. Так что, Ир... - Саша развел руками и засмеялся. - Думай, что хочешь. Когда мне за тобой ухаживать? Через неделю - в море. Дождешься?
«Нет, Саша, это ты думай, что хочешь. Ошибся твой домовой. Да и на кой далась тебе гулящая девка? Мало того, что гулящая, так еще жадюга, выпивоха и показушница».
- Я ужасная, Саша, ты просто не знаешь.
- Славная, добрая! И готовишь вкусно.
Саша напился чаю с гренками и забренчал на гитаре.

Ну что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода.
Прибой мою тельняшку просолил,
И я живу у самого восхода...
(Слова Михаила Танича)


Я остро ощущала тоненькую, призрачную нить, протянувшуюся между нами еще неделю назад, и опасалась шевельнуться, чтобы не порвать ее неосторожным движением, вздохом. А Саша пел, глядя на меня влюбленными глазами - бархат и масло, и его сильный, свободный голос отрывал меня от земли...

Спустя год, в мае или июне, я с домовым поговорила. Думала, разговариваю с Андрейкой, восьмилетним Сашиным кузеном. В домике на втором этаже перегорела лампочка. Вечером я в полумраке разбирала белье, кому что стелить, и болтала с Андрейкой, который поднялся вслед за мной. Вернее, я говорила, а он не отвечал, только хитренько улыбался и бесшумно расхаживал туда-сюда. Как потом оказалось, кузен все это время общался внизу со своей теткой, моей свекровью.

А ведь неспроста рожица у домового была такая хитрющая - ведь он оказался прав.
Ну, а баня... Никуда она не делась и сладости своей не растеряла. Одна из радостей нелегкой супружеской жизни.


Автор — Любовь Безбах.

2013-09-19



Комментарии

Добавить комментарии

Ваше имя:

Ваш e-mail (не публикуется):


       






Пользовательское соглашение

© Copyright  2008—2024
«Баня у пруда» - русская баня, парная.
Баня в Дрезне
142660, Московская область
г.Дрезна, ул.Набережная 1а  (как добраться)